Новогоднее
перевоплощение

Татьяна Потапова.

— Татьяна, прежде всего хотим поздравить вас с наступающим Новым годом. Расскажите про работу театра в этот оживлённый период.

— Под Новый год у нас как раз начинается самое горячее время. Мы не работаем только 1 января — и то, это в последние годы. А раньше, начиная прямо с первого дня, у нас было по две сказки в день. И сейчас новогодние каникулы — это в первую очередь спектакли-сказки. Ну а 31 декабря мы работаем всегда. Это не так уж страшно, нам даже нравится. Спектакль начинается в 6, а часов в 9 мы уже можем бежать домой. И это лучше, чем весь день сидеть дома и просто ждать Нового года. К тому же в театре всё-таки уникальная атмосфера в это время. Даже актёры играют последний спектакль в году с особым настроением.

— Новый год — это время перевоплощений. Какие самые необычные театральные костюмы были за время вашей работы в «Маяковке»?

Гримерный цех Театра Маяковского.

— В Театре Маяковского был такой, можно сказать, культовый спектакль-мюзикл — «Человек из Ламанчи». Когда я в 72-м году пришла сюда работать, он уже шёл. Страшно популярный спектакль был, люди пробивались в театр любыми способами… через окна залезали, чуть ли не через подвалы какие-то. Дон Кихота играл Александр Лазарев, Дульсинею — Татьяна Доронина. Все артисты пели и плясали. И при этом все были в лохмотьях! Там по сюжету действие в тюрьме происходит. И вот, несмотря на это, актёрам удавалось войти в образы своих героев — и играть невероятно убедительно. В каком-то смысле лохмотья даже помогали этому перевоплощению! Вот это, наверное, были самые необычные костюмы на моей памяти.

— Какие интересные режиссёрские приёмы, связанные с перевоплощениями, запомнились вам лучше всего?

— У нас был спектакль «Три сестры» по Чехову. И там в первом действии актёры появлялись в совершенно современных костюмах — а ближе к финалу они уже все оказывались в костюмах исторических. Вот такая задумка была режиссёрская.

Костюм Князя из спектакля «Дядюшкин сон». Художник по костюмам Максим Обрезков.

— А самим актёрам какие костюмы больше нравятся — исторические или современные?

— По моим наблюдениям, в исторических костюмах актёрам более комфортно. Мы ставим довольно много классики. И конечно, актёру проще вжиться в образ в соответствующей одежде.

— Были ли какие-то ситуации, когда во время спектакля что-то внезапно происходило с костюмом?

— Тысячу раз. Особенно часто это случается с длинными платьями. Кто-нибудь наступит — и половина подола оторвалась. Сейчас, правда, такое реже случается. Не знаю почему. Был смешной случай с Гундаревой. Мы играли «Свои люди — сочтёмся» Островского. У неё было свадебное платье — оборки, оборки. Оно стало как-то опадать со временем, а надо было, чтобы оно было пышным. Решили вставить леску, которая держит ширину. И у нас было быстрое переодевание, очень быстрое. Одновременно переодевались пять человек. Я одеваю Гундареву, она из-за ширмы выходит, идёт на сцену и цепляется этой леской за гвоздь. Это было страшно. Она уже практически вышла на сцену, зрители её видят! А она сдвинуться не может, леска очень прочная. Гундарева начинает дёргать платье и шепчет «Леска, леска зацепилась!». Я подползла с ножницами, отрезала леску — и она пошла на сцену. И всё это буквально за пару секунд произошло.

— А как поступают с костюмом персонажа, если актёр, играющий его, сменился?

— Есть правило: если вводят нового актёра, то надо обязательно придерживаться костюма, который был у предыдущего. Если размер не совпадает, костюм отшивается заново, но делается точно таким же. Подбираются такие же ткани. Мы делаем всё, чтобы повторить костюм. Может, только оттенок чуть-чуть отличается.

— Как изменилось отношение зрителей к наготе на сцене? Например, в Театре Маяковского есть спектакль «Русский роман», и в нём есть такой эпизод.

Платье Марьи Александровны из спектакля «Дядюшкин сон». Художник по костюмам Максим Обрезков.

— Этот эпизод довольно целомудренный, мне кажется, по нынешним временам. Раньше, конечно, всё подобное воспринималось по-другому. У нас был спектакль «Театр времён Нерона и Сенеки». Легендарный Андрей Гончаров его ставил. Там Нерона играл Армен Джигарханян, не менее легендарный. Так вот, он весь спектакль играл в коротких шортах. В красных. С голыми ногами. А ещё один персонаж, девушка, была в купальнике.

— Резонансный, наверное, для того времени спектакль был?

— Первые секунды — это был шок для зрителей, наверное. А потом люди включались в спектакль. Конечно, это было сделано не для того, чтобы актёр просто вышел раздетым. В этом был художественный смысл, если хотите. Там захватывало само действие. А вообще, мы наготой не злоупотребляем.

— А какая постановка из сегодняшнего репертуара Театра Маяковского исполняется дольше всего?

— «Женитьба», идёт с 2005 года. Это наш «шлягер». У нас там звёзды играют. Но спектакли уходят — и это нормально. Очень трудно весь репертуар уместить в месяц. Спектакль должен хотя бы два раза в месяц идти. А премьеры — чаще: 3–4 раза в месяц. Несколько лет назад к нам пришёл новый художественный руководитель, Миндаугас Карбаускис. Он ставит новые спектакли, старые спектакли уходят. В этом и есть суть театра, он не может быть застывшим, с одними и теми же спектаклями, актёрами. Театр движется вперёд.

Фото: Елена Емельянова